Ол кэннитэн
Оҕонньор киһи кэнниттэн тахсан,
Тиэргэнигэр туран эрэ
Субу курдук диэн тойуктаах,
Сити курдук диэн кэпсэллээх,
Туман-туурай тойуктаах,
Кэри-буру кэпсэллээх,
Аан-дьаалы алгыстаах
Буола турбута эбитэ үһү.
(Ноо!)
(Сир Сабыйа Баай Тойон:)
«А-а-а!
Босхо хара тыаны
Моойдоох баһынан куотар
Моҕул кугас аттаах
Модун Эр Соҕотох
Оҕолоотор оҕокойум,
Бүөбэйдээтэр бүөбэйим,
Илин атаҕыҥ
Ибирэ суох буоллун,
Кэлин атаҕыҥ
Кэбирэ суох буоллунууй,
Саалаахтан самнаайаҕын,
Охтоохтон охтоойоҕун,
Сытыы тыллаах сынтарыйдын,
Хара харахтаах халбарыйдын.
Ээй,эй!
Аллараа дойдум
Алдьархайдаах атамаана
Таас Дьаантаар Аара Буурай
Үс дойду үрдүнэн
Үтүө аата
Үргүүк таба түүтэ буолан,
Үрэлийбит киһи буолар,
Бэркэ диэн сэрэнээр,
Өлөр-хаалар күнүк кэллэҕинэ,
Үөһээ айыыларгын
Ыҥырар буолаарыый», — дии турбута.
(Ноо!)
Ол кэнниттэн
Куус гына кымньыылаан баран,
Бараары гыммыта,
Ат сылгыта
Тэлгэһэтин тула сүүрэ сылдьан,
Тоорт гына тыбыыра-тыбыыра,
|
После этого
отец-старик, вслед за ним выйдя,
на дворе своем стоя,
вот такой тойук затянул,
вот такими речами заговорил,
нескладным тойуком*.
несуразной речью,
бессвязным благословением
благословляя его, говорят.
(Ноо!)
(Сир Сабыйа Баай Тойон:)
«А-а-а!
Могучий Эр Соготох,
владеющий темно-рыжим конем
с гривастой головой
выше черного леса-колка,
родимое мое дитя,
взлелеянное мое чадо,
пусть ноги твои впереди себя
никаких преград не встречают,
пусть ноги твои позади себя
никаких помех не ведают*.
от имеющих оружие — не погибни,
от имеющих луки — не пропади,
пусть имеющий злой язык — не осилит,
пусть имеющий дурной глаз — отвернется.
Э-эй, эй!
Нижнего мира
Грозного атамана
Тааса Джаантаара Дара Буурая,
чье громкое имя
по трем мирам,
словно шерстинки [меха] пугливого оленя,
распространилось,
пуще всего остерегайся,
если настанет день гибели-смерти,
к верховным своим айыы
взывай», — сказал.
(Ноо!)
После этого
[Могучий Эр Соготох], коня плетью хлестнув,
хотел было в путь тронуться,
но тут его конь
вокруг двора заметался,
громко фыркая,
|
Сири быһа табыйа-табыйа,
Баҕаналыы тэбинэн
Тура биэрэн баран,
Киһилии кэпсэллээх,
Сахалыы саҥалаах,
Туман туурай тойуктаах,
Ыыс быдаан ырыалаах,
Саҥ дьаарай саҥалаах
Буола турбута эбитэ үһү.
(Ноо!)
(Ат ырыата:)
«Анньыһаҕы,
Анньыһаҕы!
Эминэ да, тугуйбуна да!
Тоҕус уоммун туолуталаан,
Тоҥхойболуу кырдьыахпар дылы,
Тойоммуна арҕаһыгым тойонуга,
Аҕыс уоммун туолуталаан,
Акыйбалыы кырдьыахпар дылы, баҕас,
Адарайдыыр арҕаһым аргыһыга
Миинниир диэтэх соноҕостой сылгыбына,
Этитэлиир эттиир нуурай тылланыкпын
Иккибинэн иэдэстэргэр
Илдьэ турар
Тэргэн куйаар кулгааххынан
Иститэлии сэргэҕэлээ.
Анньыһаҕы,
Анньыһаҕы,
Анньыһаҕы!
Эминэ да тугуйбуна,
Барбыт бөҕө баһыллыбат,
Куоппут бөҕө сомсуллубат дойдутугар
Аҕыспына хараҕалаах
Аанныыр хайа
Суоллуур ийэни
Арҕастаары тураахтыыгын,
Тоҕуспуна тоҕойдордоох
Суоллуур ийэни
Тобулаары тураахтыыгын,
Чэйиий, нойоон,
Аанныыр ийэ дойдуларын
Алгыстарын ылыталаа.
Туруу дойдуҥ
Тумаралыыр дьэлликпинэ,
|
стал копытами бить,
[потом] ногами, будто столбами, в землю упершись,
застыл на месте
и по-человечески молвил,
по-якутски заговорил,
сбивчивыми словами,
тревожным тойуком
хозяина вразумляя,
[запел], оказывается.
(Ноо!)
(Песня коня:)
«Анньысагы,
анньысагы!
Так вот, что же это такое!
Ты, кому предназначено быть господином
до моих девяноста лет,
до согбенной моей старости,
кому предназначено быть спутником
до моих восьмидесяти лет,
до сгорбленной моей старости,
внемли мне, молодому коню,
в веские мои слова
большими чуткими своими ушами,
по обе стороны твоих щек
примостившимися,
внимательно вслушайся.
Анньысагы,
анньысагы,
анньысагы!
Ну что ж! Что же это такое!
В страну, откуда ушедшие назад не приходят,
убежавшие обратно не возвращаются,
с восемью засовами
широкую дверь
дороги-матушки
распахнуть собираешься ведь,
с девятью извилинами
стезю-матушку
пробивать отваживаешься ведь.
Ну-ка, нойоон,
у изначальной земли-матери
благословение испроси-ка,
духов
безбрежных долин
|